Неточные совпадения
Не дупель, а бекас
вырвался из-под собаки. Левин повел ружьем, но в
то самое время как он целился,
тот самый звук шлепанья по воде усилился, приблизился, и к нему присоединился голос Весловского, что-то странно громко кричавшего. Левин видел, что он берет ружьем сзади бекаса, но всё-таки выстрелил.
Через несколько минут он был уже возле нас; он едва мог дышать; пот градом катился с лица его; мокрые клочки седых волос,
вырвавшись из-под шапки, приклеились ко лбу его; колени его дрожали… он хотел кинуться на шею Печорину, но
тот довольно холодно, хотя с приветливой улыбкой, протянул ему руку.
Кокетка судит хладнокровно,
Татьяна любит не шутя
И предается безусловно
Любви, как милое дитя.
Не говорит она: отложим —
Любви мы цену
тем умножим,
Вернее в сети заведем;
Сперва тщеславие кольнем
Надеждой, там недоуменьем
Измучим сердце, а потом
Ревнивым оживим огнем;
А
то, скучая наслажденьем,
Невольник хитрый
из оков
Всечасно
вырваться готов.
Понял
тот знак Остап и ударил сильно,
вырвавшись из засады, в конницу.
Один только козак, Максим Голодуха,
вырвался дорогою
из татарских рук, заколол мирзу, отвязал у него мешок с цехинами и на татарском коне, в татарской одежде полтора дни и две ночи уходил от погони, загнал насмерть коня, пересел дорогою на другого, загнал и
того, и уже на третьем приехал в запорожский табор, разведав на дороге, что запорожцы были под Дубной.
С этого времени его не покидало уже чувство поразительных открытий, подобно искре в пороховой ступке Бертольда [Пороховая ступка Бертольда — Бертольд Шварц, францисканский монах, один
из первых изобретателей пороха и огнестрельного оружия в Европе XIV века.], — одного
из тех душевных обвалов, из-под которых
вырывается, сверкая, огонь.
Раскольников скоро заметил, что эта женщина не
из тех, которые тотчас же падают в обмороки. Мигом под головою несчастного очутилась подушка — о которой никто еще не подумал; Катерина Ивановна стала раздевать его, осматривать, суетилась и не терялась, забыв о себе самой, закусив свои дрожавшие губы и подавляя крики, готовые
вырваться из груди.
С криком
вырвался кто-то внизу
из какой-то квартиры и не
то что побежал, а точно упал вниз, по лестнице, крича во всю глотку...
…Он бежит подле лошадки, он забегает вперед, он видит, как ее секут по глазам, по самым глазам! Он плачет. Сердце в нем поднимается, слезы текут. Один
из секущих задевает его по лицу; он не чувствует, он ломает свои руки, кричит, бросается к седому старику с седою бородой, который качает головой и осуждает все это. Одна баба берет его за руку и хочет увесть; но он
вырывается и опять бежит к лошадке.
Та уже при последних усилиях, но еще раз начинает лягаться.
Варвара грубо и даже как будто озлобленно перебивала ее вопросами. Вошла Анфимьевна и молча начала раздевать Любашу, а
та вырывалась из ее рук, вскрикивая...
Они раздражали его
тем, что осмеливались пренебрежительно издеваться над социальными вопросами; они, по-видимому, как-то
вырвались или выродились
из хаоса
тех идей, о которых он не мог не думать и которые, мешая ему жить, мучили его.
Глаза его привыкли к сумраку, он даже различал лица
тех людей, которые
вырвались из круга, упали и сидят, прислонясь к чану с водою.
Он вышел от нее, когда стал брезжиться день. Когда он кончил, она встала, выпрямилась медленно, с напряжением, потом так же медленно опустила опять плечи и голову, стоя, опершись рукой о стол.
Из груди ее
вырвался не
то вздох, не
то стон.
Да, эта последняя мысль
вырвалась у меня тогда, и я даже не заметил ее. Вот какие мысли, последовательно одна за другой, пронеслись тогда в моей голове, и я был чистосердечен тогда с собой: я не лукавил, не обманывал сам себя; и если чего не осмыслил тогда в
ту минуту,
то потому лишь, что ума недостало, а не
из иезуитства пред самим собой.
Если уж мог быть такой сон, если уж мог он
вырваться из моего сердца и так формулироваться,
то, значит, я страшно много — не знал, а предчувствовал
из того самого, что сейчас разъяснил и что в самом деле узнал лишь тогда, «когда уже все кончилось».
Опираясь на него, я вышел «на улицу» в
тот самый момент, когда палуба вдруг как будто
вырвалась из-под ног и скрылась, а перед глазами очутилась целая изумрудная гора, усыпанная голубыми волнами, с белыми, будто жемчужными, верхушками, блеснула и тотчас же скрылась за борт. Меня стало прижимать к пушке, оттуда потянуло к люку. Я обеими руками уцепился за леер.
Но эта первая буря мало подействовала на меня: не бывши никогда в море, я думал, что это так должно быть, что иначе не бывает,
то есть что корабль всегда раскачивается на обе стороны, палуба
вырывается из-под ног и море как будто опрокидывается на голову.
Мы счастливы
тем, что скоро
вырвались из-за черты урагана и потому дешево отделались.
Вечером задул свежий ветер. Я напрасно хотел писать: ни чернильница, ни свеча не стояли на столе, бумага
вырывалась из-под рук. Успеешь написать несколько слов и сейчас протягиваешь руку назад — упереться в стену, чтоб не опрокинуться. Я бросил все и пошел ходить по шканцам; но и
то не совсем удачно, хотя я уже и приобрел морские ноги.
Тронулись с места и мы. Только зашли наши шлюпки за нос фрегата, как
из бока последнего
вырвался клуб дыма, грянул выстрел, и вдруг горы проснулись и разом затрещали эхом, как будто какой-нибудь гигант закатился хохотом. Другой выстрел, за ним выстрел на корвете, опять у нас, опять там: хохот в горах удвоился. Выстрелы повторялись:
то раздавались на обоих судах в одно время,
то перегоняли друг друга; горы выходили
из себя, а губернаторы, вероятно, пуще их.
А между
тем шашни с фельдшером, за которые Маслова была изгнана
из больницы и в существование которых поверил Нехлюдов, состояли только в
том, что, по распоряжению фельдшерицы, придя за грудным чаем в аптеку, помещавшуюся в конце коридора, и застав там одного фельдшера, высокого с угреватым лицом Устинова, который уже давно надоедал ей своим приставанием, Маслова,
вырываясь от него, так сильно оттолкнула его, что он ткнулся о полку, с которой упали и разбились две склянки.
Чтобы
вырваться из этой системы паразитизма, воспитываемой в течение полутораста лет, нужны нечеловеческие усилия,
тем более что придется до основания разломать уже существующие формы заводской жизни.
Если днем все улицы были запружены народом,
то теперь все эти тысячи людей сгрудились в домах, с улицы широкая ярмарочная волна хлынула под гостеприимные кровли. Везде виднелись огни; в окнах, сквозь ледяные узоры, мелькали неясные человеческие силуэты;
из отворявшихся дверей
вырывались белые клубы пара, вынося с собою смутный гул бушевавшего ярмарочного моря. Откуда-то доносились звуки визгливой музыки и обрывки пьяной горластой песни.
Самой замечательной способностью Шелехова было
то, что, стоило ему только раз
вырваться с прииска и попасть куда-нибудь в город, — он разом спускал все, что копил в течение нескольких лет. С ним не было в этих случаях никакого сладу, и Бахарев терпеливо ждал
того момента, когда у загулявшего Данилы Семеныча вылетит
из кармана последний грош.
Вот что думалось иногда Чертопханову, и горечью отзывались в нем эти думы. Зато в другое время пустит он своего коня во всю прыть по только что вспаханному полю или заставит его соскочить на самое дно размытого оврага и по самой круче выскочить опять, и замирает в нем сердце от восторга, громкое гикание
вырывается из уст, и знает он, знает наверное, что это под ним настоящий, несомненный Малек-Адель, ибо какая другая лошадь в состоянии сделать
то, что делает эта?
Возвратясь в фанзу, я принялся за дневник. Тотчас ко мне подсели 2 китайца. Они следили за моей рукой и удивлялись скорописи. В это время мне случилось написать что-то машинально, не глядя на бумагу. Крик восторга
вырвался из их уст. Тотчас с кана соскочило несколько человек. Через 5 минут вокруг меня стояли все обитатели фанзы, и каждый просил меня проделать
то же самое еще и еще, бесконечное число раз.
Спускаться по таким оврагам очень тяжело. В особенности трудно пришлось лошадям. Если графически изобразить наш спуск с Сихотэ-Алиня,
то он представился бы в виде мелкой извилистой линии по направлению к востоку. Этот спуск продолжался 2 часа. По дну лощины протекал ручей. Среди зарослей его почти не было видно. С веселым шумом бежала вода вниз по долине, словно радуясь
тому, что наконец-то она
вырвалась из-под земли на свободу. Ниже течение ручья становилось спокойнее.
Прошло три месяца после
того, как Верочка
вырвалась из подвала.
Что же тут удивительного, что, пробыв шесть дней рычагом, колесом, пружиной, винтом, — человек дико
вырывается в субботу вечером
из каторги мануфактурной деятельности и в полчаса напивается пьян,
тем больше, что его изнурение не много может вынести.
— Точно
из бани
вырвался, — рассказывал Петр Елисеич, не слушая хозяина. — Так и напирает… Еще этот Мосей навязался. Главное, что обидно: не верят ни одному моему слову, точно я их продал кому. Не верят и в
то же время выпытывают. Одна мука.
Двое мужиков схватили Конона и поволокли
из избушки. Авгарь с невероятною для бабы силой
вырвалась из рук державшего ее мужика, схватила топор и, не глядя, ударила им большого мужика прямо по спине.
Тот вскинулся, как ошпаренный, повалил ее на пол и уже схватил за горло.
— Неприятное положение, — отвечала Женни и в
то же мгновение, оглянувшись на растворенную дверь детской; вскрикнула, как вскрикивают дети, когда страшно замаскированный человек захватывает их в уголке,
из которого некуда
вырваться.
Три года
тому назад, уезжая
из Уфы в Багрово,
из города в деревню, я точно
вырывался из тюрьмы на волю.
Я не только любил смотреть, как резвый ястреб догоняет свою добычу, я любил все в охоте: как собака, почуяв след перепелки, начнет горячиться, мотать хвостом, фыркать, прижимая нос к самой земле; как, по мере
того как она подбирается к птице, горячность ее час от часу увеличивается; как охотник, высоко подняв на правой руке ястреба, а левою рукою удерживая на сворке горячую собаку, подсвистывая, горячась сам, почти бежит за ней; как вдруг собака, иногда искривясь набок, загнув нос в сторону, как будто окаменеет на месте; как охотник кричит запальчиво «пиль, пиль» и, наконец, толкает собаку ногой; как, бог знает откуда, из-под самого носа с шумом и чоканьем
вырывается перепелка — и уже догоняет ее с распущенными когтями жадный ястреб, и уже догнал, схватил, пронесся несколько сажен, и опускается с добычею в траву или жниву, — на это, пожалуй, всякий посмотрит с удовольствием.
Тот вдруг бросился к нему на шею, зарыдал на всю комнату и произнес со стоном: «Папаша, друг мой, не покидай меня навеки!» Полковник задрожал, зарыдал тоже: «Нет, не покину, не покину!» — бормотал он; потом, едва
вырвавшись из объятий сына, сел в экипаж: у него голова даже не держалась хорошенько на плечах, а как-то болталась.
— Конечно-с!.. Какое же право я имею на них сердиться? Случай весьма обыкновенный. Мне много еще раз, вероятно, в жизни придется влюбиться несчастным образом! — усиливался Павел ответить насмешливым голосом: ему совестно было перед Фатеевой
тех рыданий, которые готовы были
вырваться из его груди.
Так я мечтал и горевал, а между
тем время уходило. Наступала ночь. В этот вечер у меня было условлено свидание с Наташей; она убедительно звала меня к себе запиской еще накануне. Я вскочил и стал собираться. Мне и без
того хотелось
вырваться поскорей
из квартиры хоть куда-нибудь, хоть на дождь, на слякоть.
Я чувствовал на себе тысячи округленных от ужаса глаз, но это только давало еще больше какой-то отчаянно-веселой силы
тому дикому, волосаторукому, что
вырвался из меня, и он бежал все быстрее. Вот уже два шага, она обернулась —
Отсюда был виден остров и его темные громадные тополи, но зáмок сердито и презрительно закрывался от часовни густою зеленью, и только в
те минуты, когда юго-западный ветер
вырывался из-за камышей и налетал на остров, тополи гулко качались, и из-за них проблескивали окна, и зáмок, казалось, кидал на часовню угрюмые взгляды.
Хлебников поглядел на него растерянным, диким взором, но тотчас же отвернулся. Губы его чмокнули, медленно раскрылись, и
из них
вырвалось короткое, бессмысленное хрипение. Тупое, раздражающее ощущение, похожее на
то, которое предшествует обмороку, похожее на приторную щекотку, тягуче заныло в груди и в животе у Ромашова.
Я взглянул на Мавру Кузьмовну; она была совершенно уничтожена; лицо помертвело, и все тело тряслось будто в лихорадке; но за всем
тем ни малейшего стона не
вырвалось из груди ее; видно было только, что она физически ослабла, вследствие чего, не будучи в состоянии стоять, опустилась на стул и, подпершись обеими руками, с напряженным вниманием смотрела на дверь, ожидая чего-то.
Из-под смычка стал
вырываться то глухой, отрывистый стон,
то слышались плачущие, умоляющие звуки, и все окончилось болезненным, продолжительным вздохом.
Друг по какому-то давнишнему капризу ни за что не хотел лазить в речную воду, а
теми обливаниями на суше, какими его угощал хозяин, он всегда оставался недоволен — фыркал, рычал,
вырывался из рук, убегал домой и даже при всей своей ангельской кротости иногда угрожал укусом.
Когда они вышли от министра,
то прежде всего, точно
вырвавшись из какого-нибудь душного места, постарались вздохнуть поглубже чистым воздухом, и Егор Егорыч хотел было потом свезти доктора еще к другому важному лицу — Сергею Степанычу, но старый бурсак уперся против этого руками и ногами.
И вдруг, в
ту самую минуту, когда Петенька огласил столовую рыданиями, она грузно поднялась с своего кресла, протянула вперед руку, и
из груди ее
вырвался вопль...
Так произошло это первое родственное свидание. С окончанием его Аннинька вступила в новую жизнь в
том самом постылом Головлеве,
из которого она, уж дважды в течение своей недолгой жизни, не знала как
вырваться.
А девушки только об
том и твердили, чтоб
вырваться из Погорелки.
Насилие держится теперь уже не
тем, что оно считается нужным, а только
тем, что оно давно существует и так организовано людьми, которым оно выгодно, т. е. правительствами и правящими классами, что людям, которые находятся под их властью, нельзя
вырваться из-под нее.
Боясь сделать усилие, чтобы
вырваться из губящих нас условий только потому, что будущее не вполне известно нам, мы похожи на пассажиров тонущего корабля, которые бы, боясь сесть в лодку, перевозящую их на берег, забились бы в каюту и не хотели бы выходить
из нее; или на
тех овец, которые от страха огня, охватившего двор, жмутся под сарай и не выходят в открытые ворота.
Матвей снова размахнулся, но заступ увяз в чём-то,
вырвался из его рук, тяжёлый удар в живот сорвал юношу с земли, он упал во
тьму и очнулся от боли — что-то тяжёлое топтало пальцы его руки.